Часть 1.
Есть у Гриши двоюродный брат. Мне кажется, он родился лысым и брутальным. А еще настойчиво навязывающим сво ценности.
И вот однажды легкомысленная и доверчивая юная особа, то есть я, оставила свою кровиночку, то есть Гришу, ненадолго в когтистых лапах лысого братца.

Кровиночка была грамотно отдохнута в Прибалтике, покрыта персиковым северным загаром с прелестными блондинистыми завитушками и благородной, переливающейся в лучах солнца, рыжиной.
Назад я получила настоящего, как мне сказали, мужика с лысой, как коленка, репой иссиня-белого цвета.
1 сентября на самой первой линейке самого первого класса наша репа удачно гармонировала с белоснежной рубашкой и готично оттеняла пурпурные гладиолусы.

Часть 2.
На протяжении следующих 2-3 лет зловещая братнина лысина все еще реяла над нами.
Каждый поход к хеар-дрессеру сопровождался диким скандалом, налитыми слезами глазами и нервно-дрожащей нижней губой.
Я упорно настаивала на романтической «шапочке», Гриша – на мужественной лысине.
Одним ясным сентябрьским днем, когда я вывела его из очередного элитного салона всего такого прекрасного с прекрасной стильной стрижкой, случился особенно острый приступ борьбы за права лысых.
И я сказала: - Хорошо! Если сейчас по дороге домой, а идти нам было минут пятнадцать неспешным прогулочным шагом, мы встретим трех лысых, я подниму забрало, сниму доспехи и признаю свое поражение. И мы вернемся в салон и обреем тебя наголо. И я громко и во всеуслышание скажу, что это модно, круто и жизнеутверждающе.
В каждом бобрике и короткостриженном Грише чудились лысые. Под каждой кепкой и капюшоном он, надеясь и трепеща, угадывал вожделенное безволосье. Но, нет. Даже с учетом одного крайне взрослого гражданина, обезволошенного естественным путем, трех лысых мы не насчитали
Больше к этой теме мы не возвращались. Но жизнь – удивительная штука. Она циклична и спиралевидна. И всегда насмешливо хихикает, услужливо тыкая нас носом в наши страхи, обиды, догмы на глиняных ногах, еще вчера казавшиеся незыблемыми.

Часть 3.
2009 год. Ребенок, продолжая семейную традицию, поступает в главный ВУЗ страны.
Все позади. Послезавтра 1 сентября. Занудливая мать отправляет почти студента привести голову в порядок перед знаменательным событием. Салон, модельная стрижка, все дела.
А вечером того же дня собирается большая тусовка вчерашних школьников отметить поступление и попрощаться с детством.
Напрощались, видимо, знатно. Потому что в трезвом уме и светлой памят трудно вообразить, как, как мальчики додумались пообстричь спящим девочкам косички. А проснувшиеся и выпавшие в глубокий осадок девочки в отместку посбривать к тому моменту уже снова уснувшим мальчикам кому пол головы, кому четверть.
Пробуждение, как я полагаю, было трудным. Уж не знаю, как к 1 сентября наводили марафет те девочки, но наш пошел за знаниями снова лысым.
Гладиолусов, мне кажется, в этот раз не было. Были проблемы с охраной, которая отчаянно пыталась идентифицировать то, что перед ней стояло, по фото мальчика в студенческом билете с прелестными блондинистыми завитушками и благородной, переливающейся в лучах солнца, рыжиной.